dessin d'André Voronikhine
История одного рисунка
к 200-летию освящения Казанского Собора в Санкт-Петербурге и Отечественной войны 1812 года
В 2012 году отмечалась яркая годовщина- 200 летие Отечественной войны 1812 г., одного из самых знаменательных и важных событий всей русской истории.
В сентябре 2011года в Санкт-Петербурге прошли празднества по поводу 200-летия со дня освящения Казанского собора, построенного выдающимся русским архитектором Андреем Никифоровичем Воронихиным. Казанский собор всегда являлся не только великолепным образцом архитектуры Санкт- Петербурга, но и памятником Отечественной войны 1812 года.
И вот не так давно в Париже в кабинете экспертизы, специализирующемся на древних книгах, рукописях, рисунках, гравюрах, "Оноре д'Юрфе" ("Honoré d'Urfé"), был обнаружен уникальный, до сих пор неизвестный и неопубликованный рисунок руки самого А.Н.Воронихина. Этот единственный, в настоящее время находящийся в частных руках, рисунок великого зодчего тесно связан с историей Казанского собора и Отечественной войны 1812 года. Он представляет первоначальный воронихинский иконостас Казанского собора, небольшая надпись внизу "Перное Начертание. Для усердного Приношения Войска Донского" раскрывает одну из страниц истории Казанского собора и Отечественной войны 1812 года .
В Казанском соборе хранилась самая чтимая в Петербурге икона- Казанской Божьей Матери. Датируемая концом XVI века, она появилась в столице в 1710 году. Уже в то время она считалась чудотворной. С Казанской иконой Божьей Матери ополчение Минина и Пожарского вступило в Москву в октябре 1612года после изгнания польских интервентов. Петр I взял эту икону в «путеводительницу своему воинству» во время войны со шведами. Вначале она была помещена в небольшую часовню на Петербургской ( ныне
Петроградской ) стороне, где тогда находился центр города. В 1733г. на Невском проспекте была заложена церковь Рождества Богородицы, которую обыкновенно называли Казанским собором по имени перенесенной в нее иконы.
Петербург рос и становился все краше, и маленькая церковь, расположенная на главной улице города и в которой собирался императорский двор при праздновании блестящих побед, стала
казаться невзрачной. В 1799 году Павел I повелел воздвигнуть великолепный соборный храм во имя Казанской иконы Божьей Матери, при этом новый храм должен был напоминать собор св. Петра в Риме. Был
объявлен конкурс, в котором приняло участие немало русских и иностранных 
архитекторов. Предпочтение было отдано неизвестному тогда русскому архитектору А.Н.Воронихину, бывшему крепостному
графа А.С.Строганова. Будучи известным меценатом и президентом Академии Художеств, граф А.С.Строганов с особым фанатизмом относился к национальным талантам. Он же и возглавил созданную тогда
« Комиссию о построении Казанской церкви ».
А.Н.Воронихин. Проект иконостаса Казанского собора.
1800-1811. Бумага, тушь, акварель. 43,5х63,5см.
Государственный музей истории Санкт-Петербурга.
С историей Казанского собора тесно связаны события Отечественной войны 1812 года и имя фельдмаршала М.И.Кутузова. Законченный перед началом Отечественной войны, собор стал своеобразным памятником русской воинской славы. Перед отъездом в действующую армию М.И.Кутузов молился перед Чудотворной Казанской иконой о ниспослании победы над врагом. По мере того, как неприятель начал терпеть поражение, в собор стали поступать знамена, штандарты, значки вражеских частей, позже ключи от взятых европейских городов, в октябре 1812г. сюда поступил жезл одного из лучших наполеоновских маршалов Даву. Арьергард под его командованием был разбит 22 октября 1812г., в день чудотворной Иконы Казанской Божьей Матери, сам Даву едва не попал в плен.
Следует отметить, что именно в Казанском соборе был впервые отслужен благодарственный молебен об освобождении России, и именно Казанский собор был избран местом захоронения фельдмаршала М.И.Кутузова.
В декабре 1812 г. произошло важное в истории Казанского собора событие:
Преследуя отступавшую из Москвы наполеоновскую армию, донские казаки отбили у французов обоз с серебром, утварь из ограбленных русских церквей. 23 декабря главнокомандующий М.И.Кутузов отправил Митрополиту Петербургскому и Новгородскому Амвросию серебро и письмо :
« Благословите сей дар, приносимый воинами Подателю победы. Храбрые Донские казаки возвращают Богу из храмов его похищенное сокровище. На меня возложили обязанность доставить Вашему Высокопреосвященству сие серебро, бывшее некогда украшением Святых Ликов, потом доставшееся в добычу нечестивых хищников, и наконец храбрыми донцами из их когтей исторгнутое. Предводитель войска донского казачества, граф М.И.Платов, и вместе с ним все его воины и я желаем, чтобы сии слитки, составляющие весу сорок пудов серебра, были превращены в изображения четырех Евангелистов и служили убранством церкви Казанския Божия Матери в Санкт-Петербурге...
Все издержки, нужные на изваяния сих Святых Ликов, принимаем мы на свой счет. Прошу Ваше Высокопреосвященство взять на себя труд приказать найти искусных художников, которые могли бы удовлетворить нашим благочестивым победителям, изваяв из серебра, усердием их приносимого Божию Храму, Лики Святых Евангелистов...По моему мнению, сим Ликам было бы весьма прилично стоять близ Царских Дверей, дабы они первые поражали взоры входящего в храм богомольца. На подножии каждого изваяния должна быть вырезана следующая надпись : « Усердное Приношение Войска Донского ».
Служитель и проповедник мира, спешите воздвигнуть памятник брани и мщения, но, воздвигая его, скажите с благодарностью к Промыслу: врагов уже не стало, мщение Божие постигло их на земле русской, и путь, ими пройденный, усыпан костями их на устрашение хищного буйства и гордого властолюбия » .
А.Н.Воронихин, следуя воле главнокомандующего выполнил эскизы статуй, которые он разместил попарно на двух пьедесталах у подкупольных пилонов. Проект был представлен Александру I, и Государь заявил, чтобы « на сие дело употреблены были лучшие художники ».
В мае 1813г. скульптор И.П.Мартос вылепил модели фигур, но обер- прокурор Св.Синода князь А.Н.Голицын нашел скульптуры "чрезмерно натуралистичными" и неприемлемыми для православного храма. Его мнение было поддержано как Комиссией по строительству собора, так и Академией Художеств. Возмущенный Мартос отказался переделать фигуры, в свое оправдание написал целый эстетический трактат. Но, так или иначе, воля главнокомандующего М.И.Кутузова осталась без должного уважения. По приказу императора серебро перешло на хранение в Александро-Невскую Лавру до принятия решения об его использовании. В 1814г. на какое-то время возникла идея о замене гипсовых изображений евангелистов в парусах купола серебряными, затем в 1817г. Митрополит Амвросий впервые предложил использовать серебро для облицовки иконостаса, но дело затянулось, и только в 1830 году было принято решение заменить воронихинский иконостас новым и использовать « усердное приношение войска донского ». Император велел объявить конкурс, в котором победил молодой архитектор Константин Тон, в будущем строитель Храма Христа Спасителя в Москве.
Первоначальный воронихинский иконостас, существовавший с 1811г., всегда рассматривался как временный. Несмотря на то, что он представлял из себя высокую художественную ценность, он был слишком мал для кафедрального собора столицы. Для нового иконостаса от него были взяты только изящные серебряные Царские Врата, которые остались без изменения. Можно только пожалеть, что об этом иконостасе можно судить исключительно лишь по сохранившимся чертежам и рисункам. И тем более важен этот рисунок, еще один новый свидетель гения А.Н.Воронихина. В 1922 году иконостас был разобран, и серебро переплавлено в слитки.
Случайность ли это, что этот рисунок, свидетель неосуществленной воли М.И.Кутузова, "всплывает" именно сейчас в канун четырех годовщин, т.к., говоря о 200-летии освящения Казанского собора и Отечественной войны 1812г., необходимо упомянуть и 200-летие со дня смерти Кутузова (1813г.) и 200-летие со дня смерти А.Н.Воронихина (1814г.)
И вот еще одна "случайность"- рисунок выполнен на голландской филигранной бумаге верже конца XVIII века. Филигрань несет изображения льва и рыцаря и слова "PRO PATRIA" - " За Отечество". Предномеренно ли А.Н. Воронихин выбрал именно этот лист для исполнения проекта или все же случайность?
Но, говоря об истории, нельзя не отметить и мастерство рисунка, совершенство его исполнения, его художественную ценность. Ведь, несмотря на то, что Воронихин большую часть своей жизни посвятил архитектуре, он являлся признанным живописцем, и звание академика первоначально ему было присвоено именно в области перспективной живописи и миниатюры. И наш рисунок является тому примером. Он выполнен тушью с добавлением розовой акварели. Большинство его чертежей и рисунков исполнено в этой манере. Тушью зодчий владел в совершенстве, умело передавая тончайшие оттенки от темных до более светлых, едва заметных теней. В этом рисунке отражены характерное для Воронихина сочетание торжественности и красоты, его понимание классики.
Но история на этом не заканчивается. Встает вопрос "Каким образом очутился этот рисунок в Париже?"
Нужно заметить, что Париж-город, который не перестает поражать своими открытиями, сколько тайн он скрывает в себе, сколько замечательных находок уже было совершено и вот еще одна, не последняя...
Интересна судьба еще одного человека, связанного с именем А.Н.Воронихина. Этот человек князь- Владимир Николаевич Аргутинский-Долгоруков, дипломат, коллекционер, меценат, до революции состоял на службе в российском посольстве в Париже.
Князь Владимир Николаевич Аргутинский-Долгоруков был выходцем из древнего армянского княжеского рода, родился в Тифлисе в 1875году. Его отец был губернатором Тифлиса и камергером двора. После окончания тифлисской гимназии молодой князь Владимир Николаевич продолжил учебу в петербургском университете, а затем три года провел в Окфорде. После Окфорда поступил на дипломатическую службу и был назначен 2ым секретарем в российское посольство в Париже. В начале первой мировой войны Аргутинский-Долгоруков перебрался в Россию. В первые годы революции он был одним из хранителей Эрмитажа. В 1921г. эмигрировал в Париж и вместе с братом поселился на своей старой парижской квартире по адресу 7, rue François I и прожил там до самой смерти в 1941г. С детства Владимир Николаевич увлекался коллекционированием. Эта страсть перешла к нему от отца, известного библиофила, библиотека которого насчитывала от 15 до 20 000 томов, в большинстве своем французских изданий.
Князь Владимир Николаевич, будучи сам прекрасным рисовальщиком, отдавал предпочтение коллекционированию рисунка. Стены его петербургской квартиры сверху донизу были увешаны картинами и рисунками, отдельное место было отведено рисункам русских художников.
В начале ХХ века он приобрел коллекцию чертежей и рисунков Воронихина у потомков последнего. В эмиграции он продолжал заниматься русским антиквариатом, что стало основным способом существования. Все больше и больше он занимался коммерцией, считался одним из крупных знатоков предметов искусства, и его мнение пользовалось неоспоримым авторитетом среди коллекционеров и специалистов, но, по воспоминаниям писательницы Нины Берберовой, сам себя называл "старьёвщиком", "хотя,- как он говорил,- когда-то был коллекционером".Все отмечали, насколько этот человек был приятен в общении, очень щепетильный в делах, был необыкновенно щедр с друзьями и с теми, кто этого заслуживал. Известно, что его коллекция, большей частью западного, рисунка продавалась на аукционах в Лондоне в 1923г., в Амстердаме в 1925 г., в Париже в 1929г. Он ставил марку своей коллекции на рисунки, которые продавал через аукционы, но многие сотни, может даже тысячи, прошедшие через его руки, не были помечены. После его смерти то, что осталось от коллекции, перешло друзьям.
Вероятнее всего, этот воронихинский эскиз- часть той богатой коллекции.
Вот такова история одного единственного рисунка, который вместил в себя целые страницы истории России и судьбы ее замечательных людей.
